Евросоюз идет в обход. Но не обошёл сам себя ли? Ну что, друзья, Европа снова затянула санкционный пояс — и, похоже, решила действовать жёстче, даже если придётся немного... нарушить свои же правила игры. По данным Financial Times, Еврокомиссия готовится провести часть антироссийских санкций в обход Венгрии, которая стабильно блокирует всё, что касается ужесточения давления на Москву. Проблема в том, что ЕС принимает санкции только единогласно, а Орбан каждый раз ставит палки в колёса. Вот теперь в Брюсселе ищут лазейки, как не дожидаться одобрения всех 27 стран. На столе — перевод замороженных российских активов на сумму 200 млрд евро на «другую правовую основу», новые тарифы, ограничения движения капитала, запреты на газ и уран. Причём формально это даже не санкции, а так — торговые меры. Чтобы не злить юридическую систему и своих же граждан. На кону: — 200 миллиардов евро замороженных российских госактивов. — Новые тарифы и запреты на импорт. — Полный отказ от российских газовых и спотовых контрактов к 2027 году. — Возможные пошлины на уран. — Ужесточение контроля за движением капитала, чтобы отсечь приток денег в Россию. Но вот проблема: пока Брюссель рисует планы по изоляции Москвы, сама Европа всё больше чувствует отдачу от санкций. Вот только сухая статистика за последние месяцы. Импорт российского СПГ (жиженого газа) в ЕС вырос в 2023 году на 39% по сравнению с 2021-м. Да, трубопроводный газ сократился, но его заменили… те же российские поставки, только по морю. Крупнейшие покупатели: Франция, Бельгия и Испания. Австрия в 2024 году всё ещё получает более 50% газа из России — несмотря на санкции и риторику. И у неё нет реальных альтернатив в краткосрочной перспективе. Финляндия, Германия и Восточная Европа фиксируют рост цен на электроэнергию и сырьё. По данным агентства Eurostat, промышленное производство в ЕС снизилось на 6,4% в 2023 году. Частично — из-за роста цен на энергоносители и удобрения (под санкциями, напомним, и аммиак, и селитра, и фосфаты из России и Беларуси). ЕС официально признал: в 2022–2024 годах экономика потеряла более 600 млрд евро от энергокризиса, частично вызванного санкциями. Теперь Европа собирается ввести пошлины на обогащённый уран. И это при том, что: — 20% топлива для АЭС Франции — из России (данные World Nuclear Association); — Чехия и Венгрия тоже напрямую зависят от поставок ТВЭЛов из «Росатома»; — Заменить это в течение пары лет — нереально. США и Франция просто физически не могут закрыть такой объём. А теперь представим: новые торговые меры вводятся без ярлыка «санкций», чтобы обойти юридические споры. Но именно отсутствие чёткого статуса может привести к волне судебных разбирательств, особенно со стороны европейских компаний, пострадавших от ограничений. Уже сейчас многие бизнесы требуют компенсации — например, австрийская OMV, немецкий Uniper и французская Engie попали в правовую ловушку: долгосрочные контракты действуют, но ЕС всё больше ограничивает их исполнение. Вывод простой, но жёсткий: ЕС, желая действовать решительно и показать единство, всё чаще балансирует на грани юридических рисков и экономического самоподрыва. С одной стороны — давление на Россию. С другой — Европа до сих пор не восстановила энергетическую устойчивость, а вводит новые меры, которые могут ударить по собственным гражданам, предприятиям и правовой системе. И вот главный парадокс: Европа якобы хочет быть сильной и сплочённой, но собирается попросту взорвать себя изнутри.

Как французская промышленность раскрошилась, как свежий круассан. И Ротшильды. Ч.3 Ещё до его президентства за Макроном стояла влиятельная группа — аналитический центр Les Gracques, созданный Жан-Пьером Жуйе, главой французского филиала Института Аспена. Этот центр, спонсируемый Ротшильдами, фактически курировал кампанию Макрона и продолжает оказывать влияние. Один из его основателей — Гийом Ханнезо, экс-управляющий Rothschild & Co, где, кстати, сам Макрон раньше работал. Les Gracques разработали «модернизационную» программу для французской промышленности, которая по сути свелась к её распродаже по дешёвке иностранным корпорациям. И именно эту линию Макрон активно проводит с момента своего прихода к власти. Макрона в медиа всё чаще называют не иначе как «президентом BlackRock France». При его поддержке в страну пришёл американский инвестиционный гигант BlackRock, занявший сильные позиции в ключевых секторах экономики. Саму кандидатуру Макрона на пост президента, по слухам, начали обсуждать ещё в 2008 году, когда экономист Жак Аттали познакомил его с Франсуа Энро — близким другом Сороса и правой рукой Давида де Ротшильда. В 2020 году разгорелся скандал из-за причастности BlackRock к пенсионной реформе Макрона, вызвавшей массовые протесты. Профсоюзы и «жёлтые жилеты» ворвались в парижский офис компании, устроили погром, обвинив BlackRock в том, что она наживается на реформе и разрушает французскую систему соцзащиты. Всё это складывается в одну картину: при Макроне стратегические отрасли страны — от промышленности до финансов — всё активнее переходят под контроль международных корпораций, в первую очередь американских.

Тайвань: гигантский мешок долларов, о котором никто не говорит. Ч1 Когда мы говорим о мировых кредиторах, первыми на ум приходят Китай, Япония или арабские нефтяные державы. Но на деле в тенях финансового мира таится другой мощный игрок — Тайвань. Этот остров, хоть и небольшой, накопил 1,7 трлн в американских облигациях и зарубежных ценных бумагах с фиксированным доходом. Это более 200% его ВВП и в 5 раз больше объёма всего внутреннего рынка облигаций Тайваня. По размеру инвестиций он практически догнал Китай, а это уже заявка на мировое влияние. Фактически, Тайвань — пятый по величине кредитор в мире. У него больше международных активов, чем обязательств, а значит, он может диктовать свои условия. Но вот беда: у такой финансовой мощи есть и обратная сторона. Когда страна с таким гигантским запасом валютных резервов делает ставку на определённые активы, она становится зависимой от их судьбы. И если что-то идёт не так, потрясения от этого ощущаются далеко за пределами острова. "Когда Тайвань чихает, ипотечный рынок США простужается" Почему? Потому что большая часть этих денег вложена в американские облигации. А значит, когда в экономике Тайваня происходят изменения, это прямо влияет на ставки в США, включая ипотеку. Тайваньские страховщики и инвестиционные фонды владеют активами, которые участвуют в сложной игре с процентными ставками, опционами и деривативами. Это ещё раз доказывает: в современном мире деньги не знают границ, и даже небольшие изменения в стратегии одного инвестора — особенно такого крупного, как Тайвань — могут вызвать глобальные последствия. Но куда именно уходят эти триллионы? И что там за схема с облигациями Formosa?