🤔С одной стороны это правильно, ибо там ФРС занимается

своими исключительно функциями, для этого у них есть SEC. Тогда России нужен свой SEC, пусть ЦБ делегирует полномочия? 💡В России как раз пошли по противоположному пути: вместо «своего SEC» создали мегарегулятора в лице ЦБ, забрав к нему функции бывшей ФКЦБ/ФСФР. ​ Как устроено сейчас С 2013 года по закону о мегарегуляторе все полномочия по регулированию рынка ценных бумаг, надзору за профучастниками, биржами, НПФ, страховщиками и т.д. переданы Банку России; отдельного «SEC‑подобного» органа больше нет. ​ В результате ЦБ совмещает классические функции центрального банка (денежно‑кредитная политика, стабильность банковской системы) и функции всеобщего финансового регулятора, что прямо закреплено в законе о ЦБ и описано как модель мегарегулятора. ​ Плюсы и минусы мегарегулятора Плюсы, которые изначально декларировались: единый взгляд на все финансовые риски, меньше «зазоров» между ведомствами, единые стандарты надзора и регулирования, что особенно важно для конгломератов (банк+брокер+страховщик и т.п.). ​ Минусы, на которые указывают экспертные обзоры: риск конфликта интересов (между целями ценовой стабильности и развитием/наказанием рынка), чрезмерная концентрация власти, размывание фокуса на защите инвестора и корпоративном надзоре по сравнению с специализированными регуляторами вроде SEC. ​ Реалистичность «российского SEC» Формально создать отдельный орган наподобие SEC можно, вернув модель специализированного регулятора (аналог восстановленной ФКЦБ/ФСФР), но это потребует крупной реформы: пересмотра закона о ЦБ и закона о рынке ценных бумаг, перераспределения полномочий и штата. ​ Политически курс на мегарегулятора до сих пор публично оценивается как успешный инструмент обеспечения «устойчивости финансового рынка», поэтому вероятность того, что ЦБ добровольно «раздаст» полномочия и появится независимый, жёсткий SEC‑аналог, в ближайшей перспективе выглядит невысокой; логика сейчас скорее в усилении внутри самого ЦБ профильных блоков по защите инвестора, чем в институциональном разделении.